До 15 марта в областном художественном музее работает выставка Владимира Чемлекчиева, ему исполнилось бы сейчас 70 лет.

Мастер известен, прежде всего, как акварелист. Капризные водные краски были ему подвластны (хотя множество работ художнику приходилось выбрасывать). В экспозицию вошли также пейзажи и натюрморты, выполненные маслом и пастелью. Творчество Чемлекчиева отличает нежная мужественность, веселый и чистый взгляд на жизнь. Чувствуется, что и человек он был интересный, особенный. «РК» встретился с друзьями художника.

  Соседняя мастерская

У Валерия Берегова мастерская через стенку от Чемлекчиева. Эту перегородку они вместе и строили, когда 20 лет назад им выделили одно помещение на двоих. Жили дружно: 

– Мы были знакомы еще по «Шереметев-центру», делали там ему первую выставку. Чиме тогда было лет 40, и он как-то очень просто относился к творчеству. Он работал художником в рекламном комбинате. И неожиданно для нас выяснилось, что он делает очень нехило акварели.

– А его кто учил?

– Я даже не знаю. Он окончил наше училище, потом поступил в Питер на театрального художника, но там проучился год. Он много ездил по стране – у него сохранились рисунки, сделанные тогда на коленке буквально. Акварель он, может, потому и выбрал, что материал такой мобильный. Берешь коробку, бумагу – и ничего больше не надо. С маслом сложнее.

– Он быстро работал?

– Быстро и много. То, что не получалось, – рвал. Сделает – выкинет. Много-много. Его уж просили: не рви, дари лучше. Акварель – такая техника, что не сразу понятен результат. Только когда высыхает, становится ясно.

– Чемлекчиев акварелью в основном работал?

– Мы с ним на этюды часто ездили, и я видел, как он маслом работает с натуры. Он очень точно попадал в цвет. Делал небольшие работы – маленькие шедевры. А в акварели цвет часто условен. Но графику у него покупали больше. И я думаю, что он считал это своим коньком. Лучше его никто у нас и не работал акварелью.

– Интересно было с ним общаться?

– Конечно, интересно. Он был веселым до невозможности. Причем в любом состоянии: больной, здоровый, пьяный, трезвый. Он же всю жизнь проболтался где-то, пропутешествовал – постоянно рассказывал, очень компанейский. Мы всю Европу с ним объехали. В 1996-м в первый раз побывали в Венгрии. А потом куда только не ездили, в Чехию по два раза в год, выставки там делали. А сколько работ привозили!

– А разговаривали о чем?

– Об искусстве в основном и разговаривали. Он любил классическую живопись. Акварелистов современных много смотрел, приносил фотографии. Джозефом Збуквичем всё интересовался. Вплоть до того, что копировал его работы. Или один раз захожу – а он Левитана копирует, «Золотую осень». Акварелью, по-своему, красиво получилось.

…Он же песни еще любил. Он в прошлом музыкант, на трубе играл когда-то. Мы с ним вдвоем пели на два голоса, всё время. А сейчас, когда собираемся, – никто не может.

– Что поют художники?

– «Там вдали за рекой зажигались огни». Или что-то цыганское. У него еще такие переливы в голосе были. Мы в Сербии концерты устраивали, нас до сих пор забыть не могут. Он красиво пел – творческий человек. Всё что угодно подхватывал. Эпиграммы сочинял про художников. Но лучше их не озвучивать.

Романтика какая-то

Заслуженный художник РФ Александр Климохин вспоминает совместные поездки с Владимиром Чемлекчиевым, его рассказы и смех с хрипотцой:

– Если уж засмеется – долго не останавливается. И всем смешно. Он был человек с чувством юмора и очень жизнелюбивый. Казалось бы – все жизнь любят. Но не одинаково. Чемлекчиев любил жизнь во всех проявлениях: рыбалка, прогулки, поездки. Его ведь в молодости помотало по стране. Он как рассказывал: брал карту и пальцем тыкал в случайную точку. Тут же покупал билеты и ехал. На восток, на север. Видимо, романтика такая. Он приезжал в какой-нибудь колхоз, находил парторга и спрашивал: «Вам что-нибудь надо сделать: клуб украсить, наглядную агитацию оформить, ленинскую комнату?» И месяца два он делал эту работу, получал деньги и уезжал в другой город. Легко перемещался – такой был человек.

А потом он еще плавал на рыболовном сейнере. Чуть ли не кругосветное путешествие у него было: по Берингову морю, к Алеутским островам, к берегам Америки подходил. Он тоже там писал работы. Как-то без страха он жил, не боялся. И вообще отчаянный был.